Аннотация: |
Введение
Актуальность темы исследования определяется тем, что возросшие требования и задачи борьбы с преступностью, направленные на урегулирование правопорядка в стране и защиту прав и интересов граждан, а также потребности правоприменительных органов требуют дальнейшего развития методологических основ уголовного права и исследования наиболее крупных и сложных теоретических проблем. Одной из таких актуальных проблем является исследование концептуальных основ учения о действии уголовного закона во времени и осмысление практики применения соответствующих уголовноправовых норм в деятельности правоохранительных органов. Решение этой задачи приобретает особую актуальность в связи с принятием нового Уголовного кодекса Российской Федерации, прежде всего с изменением ряда положений, касающихся действия уголовного закона во времени. Так Уголовный кодекс Российской Федерации впервые законодательно определяет понятие времени совершения преступления и пространства, где действует уголовное законодательство, во многом по новому решает вопросы об уголовной ответственности граждан России, совершивших преступления на территории дру зовать его в практике реализации правовых предписаний в современных условиях.
Все это вызывает настоятельную необходимость углубленной разработки ряда принципиальных положений, касающихся проблем действия уголовного закона во времени и пространстве, а также определяет актуальность и научнопрактическую значимость исследуемой темы. Сказанное позволяет определить научное обоснование общего понятия действия уголовного закона, сформулировать и внести концептуальные предложения по совершенствованию уголовного законодательства в этом направлении. Это будет способствовать повышению качественного уровня правоприменительной деятельности государственных органов, укреплению гарантий прав и свобод личности, общества и государства в сфере уголовноправового регулирования, усилению борьбы с преступностью, укреплению правового порядка.
Объектом исследования является процесс становления и развития института действия уголовного закона во времени в отечественном законодательстве, а также вытекающие из этого закономерности, определяющие содержание проблемы функционирования уголовноправовых норм.
Предметом дипломного исследования является правовое регулирование института действия уголовного закона во времени, выявление тенденций и закономерностей его развития и реализации в уголовноправовой доктрине, а также в нормах Общей Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации.
В связи с вышеизложенным цель настоящего исследования состоит в том, чтобы с учетом накопленного нормотворческого опыта и научного знания провести анализ теоретических основ действия уголовного закона во времени и пространстве, определить пределы реализации современного уголовного законодательства, а также разработать предложения, направленные на совершенствование уголовноправовых норм указанного института и практики их применения.
Достижение этих целей предполагает реализацию следующих задач исследования:
1) анализ соответствующих нормативноправовых актов и теоретических воззрений в отечественной доктрине относительно вопросов действия уголовного закона во времени;
2) разработка общего понятия действия уголовного закона в рамках временных характеристик реализации уголовноправовых норм;
3) теоретическое обоснование и исследование некоторых практических аспектов действия уголовного закона во времени;
4) определение… Правообладателем данной работы является Группа Компаний Vip Образование. Копирование, тиражирование, использование текста без согласия Компании запрещено. Приобрести работу Вы можете в офисах учебного центра или дистанционно, перейдя по ссылке Купить готовую работу.
ГЛАВА 1. РАЗВИТИЕ УЧЕНИЯ О ДЕЙСТВИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ
1.1 Историкоправовой аспект действия уголовного закона во времени
Прежде всего, необходимо отметить, что история развития института действия уголовного закона во времени в зарубежной юридической мысли имеет для нас существенное значение в связи с большим влиянием так называемой западной традиции права на формирование правовой системы России. Мы ограничиваемся анализом развития западных учений в отношении действия уголовного закона во времени и пространстве XIX веком потому, что именно до этого периода они имели к развитию права в России самое непосредственное отношение.
В частности, одной из ярких черт западной традиции права (при её формировании) являлось существование внутри одного общества различных юрисдикции и различных правовых систем. В основном это происходило вследствие дифференциации церковной и светской власти. В результате этого постоянно присутствовала проблема разрешения различных правовых коллизий. Все это, по мнению Г. Дж. Бермана, послужило источником свободы личности на Западе , что в свою очередь дало толчок к формированию и законодательному закреплению принципов действия законов во времени и пространстве.
Следует особо отметить, что влияние западной традиции права на развитие российской юридической мысли при учете всего изложенного, в то же время носило несколько специфический характер. Существенное значение здесь имело разделение между восточной и западной христианскими церквями, которое в I в. н.э. соответствовало границе раздела между восточной и западной частями Римской Империи. Этот раскол совпал с западным движением за передачу единовластия над церквью епископу Рима, выведения духовенства изпод контроля императора и резкого отграничения церкви от светской власти. Это движение достигло кульминации в период григорианской реформации (10751122 г. г) и породило первую правовую систему Запада новое каноническое право римскокатолической церкви .
Вследствие этого термин «западная традиция права» следует относить к тем правовым системам, чьи традиции проистекают из этих событий. Такие же страны, как Россия и Греция остались в восточной православной церкви и из этого процесса частично были исключены.
Именно потому… Правообладателем данной работы является Группа Компаний Vip Образование. Копирование, тиражирование, использование текста без согласия Компании запрещено. Приобрести работу Вы можете в офисах учебного центра или дистанционно, перейдя по ссылке Купить готовую работу.
1.2 ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ОСНОВНЫХ ПРИНЦИПОВ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
Начиная с X века, восточные славяне были вовлечены в военные столкновения с Византией и западноевропейским миром. Вследствие этого был нарушен прежний уровень обычного права и возникла необходимость согласования отечественных норм с иностранными. Отсюда и возникли первые приемы законодательства письменного: договоры с другими государствами и рецепция чужих законов. В частности, в X веке с греками было заключено 4 договора: в 907 году Олегом, в 911 году им же, в 945 году Игорем, в 972 году Святославом.
Подобное значение имеют и договоры с немцами, хотя и были заключены в более позднее время (ХIIХIV в. в). С немцами заключили договоры западнорусские земли: Новгородская (в 1195 году и 1270 году), Смоленская (в 1229 году, 1230 году и 1240 году), Полоцкая (в 1264 году и 1265 году). Договоры заключались с Ганзейскими городами, Готландом, Ригой, немецким орденом и Швецией. Договора в большей своей части определяли правовое положение иностранцев на территории русской земли и, соответственно, положение русских вне своей территории и, следовательно, имели значение внутреннего действующего права. В договорах этих нередко встречаются выражения «и покаянен будет по закону грецкому и по уставу русскому».
В целом же, анализ правовых актов указанного периода позволяет сделать вывод о том, что в случаях возникновения конкуренции законов различных государств действовали следующие правила:
1) где отношения между русскими и иностранцами не были определены договорами, там иностранец за преступления, совершенные им на русских землях, подлежал суду по русским законам; и 2) где взаимные отношения были определены договорами, то этими им устанавливалось, по возможности, однообразность ответственности: «тажо (то есть такая же, как немцу в России) правда боуди Роуси въ Ризъ и на Готьскомъ березе» (Договор Смоленского Князя Мстислава Давыдовича с Ригой, Голландией и немецкими городами.1230 г).
Первым законодательным документом, до известной степени систематизировавший все действующее право, был Судебник Ивана III, изданный в 1497 году, который по своей сути явился единым законом для всех областей, вошедших к тому времени в Московское государство. Таким образом, данный Судебник имел весьма важные последствия для всей правовой жизни того времени. Так, в результате его издания в 1497 году суд и «расправа» сделались однообразными на всей территории Московского государства. До этого правосудие осуществлялось в зависимости от того, действовали или нет в области особые грамоты типа Псковской, Новгородской или Двинской. В некоторых местностях применялась даже Русская Правда с некоторыми добавлениями к ней. В частности, вследствие определенных исторических обстоятельств, законодательство в литовскорусском государстве придерживалось начал древнего русского права, и основные постановления Русской Правды имели там силу вплоть до XV века. В частности, до 1440 года в соответствии с «княжьей» Правдой судились литовцы, полочане, витебляне и смоляняне .
Дальнейшая юридическая жизнь Московского государства, с одной стороны и дальнейшее развитие правовых отношений, идей, институтов, имевшее место после издания первого Судебника, с другой стороны, были причинами возникновения потребностей в новом кодификационном труде, и уже через пятьдесят с небольшим лет был составлен новый Судебник, названный царским и изданный Иваном IV в 1550 году. Год спустя после этого (в 1551 году) Иван IV, как известно, созвал церковный собор, получивший название Стоглавого, которому было поручено рассмотреть и утвердить Судебник. Главная особенность данного законодательного памятника состоит в том, что именно с него начинаются серьезные теоретические и практические разработки вопросов, касающихся действия законов во времени. Основным источником царского Судебника 1550 года послужил первый Судебник с дополнениями Великого князя Василия Иоановича и новыми узаконениями. Важность его заключается в том, что в данный Судебник были включены ряд новых постановлений «о силе действия и порядке составления законов» (ст. ст.9798) и он впервые объявил закон всеобъемлющим и единственным источником права: «впредь всякие дела судите по сему Судебнику» (ст.97); если же возникнут дела, решение которых не предусмотрены Судебником, то они должны уже решаться не по обычному праву, а представляются для разрешения в органы законодательной власти, «которая по этим поводам дает законы» (ст.98). Кроме того, Судебник относится крайне отрицательно к всякого рода исключениям из общих норм права и окончательно запрещает издание «тарханных» грамот, то есть актов, освобождающих определенные местности или лица от общих норм, и даже предписывает изъять все такие грамоты, изданные до 1550 года. («А тарханных впредь не давать никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех» (ст.43 Судебника) .
Действие закона начинается с момента его издания («с которого дня уложил» ), что, впрочем, на практике должно было сводиться к тому моменту, когда закон стал на определенном месте известен.
К этому необходимо добавить, что в Судебнике 1550 года мы впервые встречаем положения о действии закона во времени: закон не имеет обратного действия: «которые дела прежде Судебника вершины..., быти тем делом всем..., как прежде сего вершены...» (ст.97). Общий закон действует на пространстве всего государства (ст.99) в противоположность прежним местным законам .
Дальнейшее разъяснение способов возникновения законов дается указными книгами приказов, которые представляли собой специальные самостоятельные законодательные уложения, возникшие вследствие восполнения пробелов самого Судебника. Примером для этого может служить Уставная книга разбойного приказа, в основе которого вообще лежал не Судебник, а особые распоряжения, изданные Иваном IV около 1555 года .
Завершение формирования территориального принципа действия общего законодательства на всей единой территории Московского государства происходит с принятием в 1551 году общего свода церковных постановлений (Стоглав), также обязательного во всем государственном пространстве, который окончательно санкционировал завершение централизованного процесса, начатого Москвой .
Юридическая жизнь продолжала прогрессировать, а, следовательно продолжались создаваться новые отношения и новые потребности, регулировать и удовлетворять которые прежнее законодательство уже не могло. Поэтому в 1649 году царь Алексей Михайлович повелел кодифицировать все существующие правовые акты и составить новое законодательное Уложение.
Главной и основной особенностью этого законодательного памятника, которая представляет для нас интерес, явилось то, что Уложение было одним из первых сводом законов, сразу же напечатанном после его утверждения. С тех пор печатание законов явилось необходимым условием для его реализации .
Что же касается вопросов действия закона во времени, то в Уложении они регламентировались главой XV, которая в основном опиралась на введенном ст.97 Судебника 1550 года принципе закон обратной силы не имеет. Уложение предписывало оставить в силе все судебные решения, вынесенные на основе законов, действовавших до этого периода, а дела новые рассматривать в соответствии с новым законодательством.
Таким образом видно, что в этот исторический период развития российского законодательства уже достаточно глубоко затрагиваются и начинают закладываться основы принципов пространственных и временных параметров реализации уголовных законов.
Определенную специфику имело российское законодательство, так называемый, императорский период. Эта специфика заключалась в том, что источником права в эту эпоху становиться только закон. Обычай, игравший такую важную роль в области права в удельновечевой период и в Московском государстве, отступает назад и совсем утрачивает значение фактора образования права. Ввиду этого, характер законодательства императорского периода не имеет ничего общего с характером законодательства Московского государства.
В то время как законодательные памятники московского периода, будучи ничем иным, как сводом предшествующего законодательного материала, главный источник которого составлял зачастую обычай, законодательство императорского периода явилось результатом теоретических разработок и анализа законодательства различных иностранных государств. В частности 30 марта 1716 года Петром I был утвержден Воинский устав и именным указом Сенату было дано распоряжение размножить его и разослать « во все корпуса войск, а также по губерниям и канцеляриям, дабы неведением никто не отговаривался... и понеже оный, хотя основанием воинских людей, однако же касается и до всех правителей земских...» . Таким образом, из этого указа видно, что Воинский устав применялся не только в военных судах к военным, но и к лицам гражданским и по сути дела являлся Уголовным кодексом Империи.
Кроме того, преамбула к этому уставу определила: «устав применяется ко всем военнослужащим, как подданным России, так и иностранцам, находящимся на службе у правительства» .
Что же касается вопросов об обязательности опубликования законов, как необходимого условия его юридической силы, то после указания на это в Уложении 1649 года, Петр I выразил, что «словесные указы никогда быть применению не подлежат», но в действительности сам же затем давал словесные указы (в 1723 году в св. Синоде был записан его словесный указ) . При Екатерине I словесные указы вновь получили силу законов, лишь бы они были переданы через определенное лицо. Печатание законов, как постоянное условие при его принятии и публикации было утверждено специальным указом от 16 марта 1714 года: «указы... для всенародного объявления велеть печатать и продавать всем». Законы обычно доводились до населения путем их прочитывания в общественных местах.
Некоторые законы специально повторяли по несколько раз, что бы сделать их общеизвестными. Правило, что неведением закона никто не может отговариваться, повторялось при публикации почти каждого нового закона, пока не было выражено в общей формуле в Указе от 22 января 1722 года, но с применением, только к должностным лицам. Что касается общей схемы действия закона, то правило «закон обратного действия не имеет» было подтверждено в Указе о единонаследии от 23 марта 1714 года: «сей указ не на прошедшие времена, но с сего 1714 года действие имеет» .
Необходимо особо отметить, что именно с этого периода времени начинается этап наиболее активного влияния на российское законодательство западной традиции права с её приоритетным положением личности. Все это дало толчок к новому осмыслению различных правовых вопросов, в том числе посвященных действию российских уголовных законов во времени. В целом, это послужило основой для наиболее глубокого понимания указанной проблемы и к середине XIX века явилось условием возникновения в России различных теоретических исследований в этом направлении.
Этим проблемам свои труды посвящали такие видные русские правоведы, как Л.С. БелогрицКотляревский, Е.В. Васьковский, А. Градовский, В.В. Есипов, А.Ф. Кистяковский, П.Д. Колмыков, П.И. Люблинский, А. Лохвицкий, В.Н. Латкин, И.А. Малиновский, М.И. Мышь, Ф. Мартене, Н.Д. Сергеевский, В.И. Сергеевич, Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, и другие.
Необходимо отметить, что действующие в то время в России уголовное законодательство имело определенную систему: оно подразделялось на законы общие и особенные, по месту или по лицам. К числу законов общих относились Уложение о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых Мировыми Судьями.
К числу законов особенных по месту относились Уголовное Уложение Великого Княжества Финляндского, Уголовный кодекс Царства Польского 1818 г., который был основан на австрийском Уложении 1803 года. Однако Указом от 13 сентября 1876 года на Варшавский судебный округ распространено Уложение о наказаниях уголовных и исправительных.
К особенным законам по лицам принадлежали:
1) Воинский Устав о наказаниях 1875 г. .2) Законы Церковные, помещающиеся главным образом в Уставе Духовных Консисторий 1843 г. .3) Сельский судебный Устав 1839 г. .4) Устав о содержащихся под стражей и Устав о ссыльных (Свод Законов, Т. XIV).
Следует подчеркнуть, что особое место здесь занимает Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в котором наиболее четко были закреплены все известные принципы действия уголовного закона в пространстве и с 1857 г. во времени (до 1857 г. вопросы действия Уложения о наказаниях уголовных и исправительных во времени регламентировались Указом от 27 марта 1846 г. «О применении Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. «).
Н.С. Таганцев по этому поводу считал, что «с точки зрения юридической можно говорить разве о правах, которые рождаются из преступления для государства и пострадавшего, а не о правах преступника, так как для него существует только obligations exdelicto» .
Гораздо многочисленнее была группа правоведов, обосновывавшая необходимость придания обратной силы более мягким уголовным законам. Указанная группа авторов акцентировала внимание не только на гуманности, которое проявляет государство, при придании более мягкому закону обратную силу, но и на соображениях общественной и политической необходимости этого принципа. К примеру, Л.С. БелогрицКотляревский писал: «непридание обратной силы более мягким законам... способно скорее пошатнуть общественный порядок, чем его поддержать» . На законодательном уровне эти вопросы решались следующим образом: применялся закон, действовавший в момент назначения наказания, но если он был строже прежнего, то его сила не распространялась на деяния, совершенные при действии закона старого (таково положение Указа от 27 марта 1846 г. «О применении Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.» либо к преступным деяниям, совершенным при старом законе, применялись положения нового закона, если только подобное поведение считалось преступным и прежде (таково Уголовное уложение 1903 г. (ст.14)). При этом Уголовное уложение о наказаниях уголовных и исправительных (ст.60 тома I Свода законов) относительно действия законов во времени определяло общее правило, согласно которому все законы действуют только на будущее время; никакой закон не имеет обратного действия. Однако из этого делалось исключение: закон имеет обратную силу, когда это определено в нем самом.
Такое законодательное утверждение… Правообладателем данной работы является Группа Компаний Vip Образование. Копирование, тиражирование, использование текста без согласия Компании запрещено. Приобрести работу Вы можете в офисах учебного центра или дистанционно, перейдя по ссылке Купить готовую работу.
1.3 СРАВНИТЕЛЬНО ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА В 1922, 1926, 1960 И 1996 ГОДАХ.
Новый этап развития института действия уголовного закона во времени начался в 1917 году.
Формирование нового права (в частности уголовного) в этот период идет по пути издания центральной властью декретов о суде, которые должны были заменить уголовное законодательство, действовавшее до этого времени в России. Не смотря на все споры вокруг вопроса о целесообразности принятия новых уголовных законов или использования действовавшего на тот период уголовного законодательства (в 1918 году был даже разработан проект нового Уголовного Уложения, в основу которого было положено Уголовное Уложение 22 марта 1903 года) , 22 ноября 1917 года на заседании СНК был утвержден декрет № 1 о суде. Однако в пункте 4 данный декрет устанавливал, что судам предоставлялось право руководствоваться действовавшими материальным и процессуальным законами России, но лишь постольку, поскольку таковые не были отменены и не противоречили революционному правосознанию. Вслед за этим, 30 января 1918 года СНК принял декрет о суде № 2, который также предоставил судам право ссылаться на все старые законы, поскольку они не были отменены новой властью . Таким образом, отдельные положения законодательства российской Империи продолжали свое действие вплоть до июля 1918 года.20 июля 1918 года СНК принял декрет о суде № 3, который, в отличие от первых двух, категорично запретил применение старых законов. Помимо этого, в примечании к статье 22 Положения о народном суде РСФСР от 30 ноября 1918 года об этом упоминается еще раз: «Ссылки в приговорах и решениях на законы свергнутых правительств воспрещаются». В целом, проблема определения пределов действия уголовного закона, в тот период являлась весьма сложной и включала в себя следующий круг вопросов: определение пределов обратной силы закона; установление принципов, на основании которых определяется действия уголовных законов в пространстве .
Что касается проблемы определения пределов обратной силы закона, то в теории права советского периода довольно широко признавалось, что принцип «закон обратной силы не имеет» не является абсолютным и в большей части обращен не к законодателю, а к лицам непосредственно реализующих положения закона. Однако в начальный период развития советского законодательства указанное положение никак не оговаривалось, а обратимость закона, в ряде случаев, без особых указаний вытекала из его смысла.
Начиная с 1919 года, вопросы, регулируемые уголовным правом, вследствие дальнейшего развития государственности советской России, стали рассматриваться на уровне принятия и издания отдельных законодательных актов. Так, в 1919 году были приняты Руководящие начала по уголовному праву РСФСР, в которых также не упоминается о действии закона во времени. Однако на заседании коллегии Народного комиссариата юстиции от 16 декабря 1919 года, то есть через 4 дня после утверждения «Руководящих начал», в протоколе № 217 было записано: «По вопросу о применении уголовного закона:
1) разъяснить, что советское уголовное право не признает принципа, по которому более суровое наказание нового закона не имеет обратного действия по отношении к преступлениям, совершенным до издания нового закона...» .
Законодательно принципы действия советских уголовных законов были закреплены только в 1922 году, в принятом УПК РСФСР. Однако и после этого данный вопрос разрешен не был. Дело в том, что Постановление ВЦИК «О введении в действие уголовного кодекса РСФСР 1922 года» содержало в себе следующие положения: «а) с момента вступления Кодекса в силу (1 июля 1922 г) отпадает действие всех иных норм, устанавливающих до его введения основания и размер уголовных наказаний; б) Уголовный кодекс применяется по отношению ко всем преступным действиям, не рассмотренным в судебном порядке до введения его в действие». На основании текста постановления можно сделать вывод о том, что некоторым нормам УК РСФСР 1922 года придавалась обратная сила. В то же время ст.2 УПК РСФСР 1922 года закрепила принципы перспективного (немедленного) действия уголовного закона, а также необратимости уголовных законов за исключением устраняющих преступность деяния или смягчающих наказание: «преступность и наказуемость деяния определяется уголовным законом, действовавшим в момент совершения преступления. Законы, устраняющие преступность совершенного деяния или смягчающие его наказуемость имеют обратную силу».
До издания Основ уголовного законодательства Союза ССР 1958 года нормы о действии уголовного закона во времени, таким образом, содержались в уголовнопроцессуальном законодательстве, в частности, после 1922 г. в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 года и, соответственно, в уголовнопроцессуальных кодексах союзных республик. Отсюда следует, что вопрос о действии уголовного закона во времени рассматривался в тот период в законе с точки зрения права процессуального. Сам же уголовный закон очень часто применялся с обратной силой. В частности, ст.5813 УК РСФСР 1926 года устанавливала наказание за «активные действия против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственной или секретной должности при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны» обладает ретроактивным действием в отношении поступков, ранее преступными не признававшимися.
Однако по своему существу норма о действии уголовного закона во времени является нормой права материального. Она определяет, какое общественноопасное поведение является преступлением в зависимости от времени его совершения и времени действия уголовного закона. Именно поэтому детализация этого вопроса получала наиболее полное закрепление в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года в ст.6, которая была воспринята без изменений всеми УК республик: «Закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание имеет обратную силу, то есть распространяется также на деяния, совершенные до его издания. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет» .
В отличие от ранее действовавшего законодательства, Основы 1958 года определили условия обратной силы закона и специально упомянули о том, что более суровый закон не имеет обратного действия. Это положение вытекало и из формулировок ранее действовавших уголовнопроцессуальных законов, но прямо не выражалось.
Подобное законодательное положение об обратной силе уголовного закона просуществовало вплоть до 1991 года, после чего, в связи с изменениями, внесенными в УК РСФСР, приобрело следующую форму: «закон, устраняющий преступность и наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу...» .
Благодаря этому широкое распространение получило мнение о том, что положения об обратной силе уголовных законов в целом ориентированы на нормы Особенной части уголовного законодательства, которые, как известно, только и устанавливают преступность и наказуемость деяния. Нормы Общей части, определяющие принципы, основания и условия уголовной ответственности, понятия и виды наказаний и т.п., оставались как бы за пределами буквальных предписаний ст.6 УК РСФСР.
Несмотря на это ряд ученых считали, что, хотя формально ст.6 Основ уголовного законодательства говорит о законах «определяющих преступность и наказуемость деяния», её нельзя толковать ограничительно, и по своему смыслу она относится ко всем законам, влияющим на определение преступности и наказуемости деяния, в том числе и к Общей части уголовного законодательства. При этом считалось, что нормы Общей части могли иметь обратную силу именно в том случае если они, так или иначе, влияли на преступность или наказуемость деяния, основания и пределы уголовной ответственности, минимальные и максимальные пределы конкретных видов наказания, на обстоятельства, исключающие уголовную ответственность либо допускающие освобождение виновного от таковой.
Остальные нормы Общей части применялись в соответствии с перспективным принципом действия уголовного закона (с момента их вступления в силу при наличии оснований для применения вне зависимости от того, когда было совершено преступление, в связи с которым возникает необходимость в применении этих законов). В частности, такие институты уголовного права, как условное осуждение, порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания, давность привлечения к уголовной ответственности, применение принудительных мер, погашение и снятие судимости находились как бы за пределами действия ст.6 Основ уголовного законодательства. По этому же пути шла и правоприменительная практика. Так, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР в своем определении по делу С. указала, что при решении вопроса о применении или неприменении условно досрочного освобождения нельзя говорить об обратной силе закона, так как законодательство об условнодосрочном освобождении не решает вопросов о преступности и наказуемости деяния .
Таким образом, в советский период для решения проблемы определения пределов обратной силы уголовных законов использовалась так называемая теория «двух типов действия уголовных законов во времени», исходя из которой обратная сила законов может иметь место в случаях исключительных, для первого варианта если в законе или ином нормативном акте содержится прямое указание об этом и, соответственно, для второго если уголовный закон устраняет наказуемость деяния или смягчает наказание.
Исходя из этого, основаниями того или иного действия уголовного закона могли быть соображения общественной безопасности, допускающие обратимость криминализирующего или усиливающего наказание закона в отношении деяний, предшествующих ему по времени или реализация принципов законности, гуманизма и справедливости, для которых правомерной причиной поворота закона назад является смягчение наказания или декриминализация деяния.
При этом в первом случае закон применялся ретроактивное только в связи с повышенной общественной опасностью или большой распространенностью тех или иных деяний). В целом же действовало общее правило о необратимости более строгих законов.
Впервые в советском уголовном праве принцип не придания обратной силы закону, устанавливающему наказуемость деяния или усиливающий наказание, был законодательно закреплен в ч.3 ст.6
Основ уголовного законодательства 1958 года и воспроизведен в УК республик.
Важность этого законодательного определения заключалась в том, что оно по своей сути обосновывает положение о применение к преступлению, совершенному до введения действия закона, которым руководствуется сейчас суд, закона, действовавшего в момент совершения преступления, то есть старого закона. Старый уголовный закон, в этом случае, как бы «переживает» свое время в силу общих правил о применении закона времени совершения преступного деяния, ретроактивности более мягкого и не придания обратной силы более строгому законам.
Такое свойство старого уголовного закона принято называть ультроактивным действием, означающим применение утратившего силу закона на момент разбирательства к преступлениям, совершенным во время его действия. Пытаясь теоретически обосновать подобный феномен (действие закона сверх определенного ему времени) многие ученые выводили различные логические формулы, призванные разрешить эту проблему.
А.А. Тилле, например, исходя из того, что действуют законы, утратившие силу, приходит к выводу, что понятие «утраты силы» и «прекращение действия» неоднозначны. Я.М. Брайнин предлагал различать термины «введение» закона в действие и само фактическое действие. Однако совершенно прав А.И. Бойцов, указывая, что «парадокс здесь может существовать только в описании фактов, но не в самих фактах. Закон есть закон и время его жизни от момента рождения и до момента смерти всегда имеет четкие фиксированные календарные границы. Другое дело норма, которая хотя и не является неким безначальным абсолютом, все же имеет иные точки отсчета во времени, нежели поддерживающий ее закон .
Норма права, не смотря на то, что закон, который раскрывал её содержание и обеспечивал её жизнедеятельность, прекратил свое существование, продолжает свое воздействие на отношения в обществе, а средством её удержания во времени будет являться новый закон.
Благодаря этому ультроактивное действие старого закона осуществляется следующим образом: старый закон является местом пребывания уголовноправовой нормы, которая, в свою очередь, получает поддержку в законе новом. В этом случае уголовноправовая норма всего лишь приобретает новую форму. При этом она может быть сформулирована идентично старому закону, иметь более мягкое содержание либо более строгое. Тогда, в первом случае лишь необходимо определить время совершения преступления, во втором именно новая норма будет регулировать отношения, возникшие в прошлом, и в третьем закон будет иметь субсидиарное действие (возникнет переживание старого закона (ультроактивность) в силу прямого распоряжения о необратимости более строгого нового закона).
Необходимо отметить, что для устранения указанных теоретических и практических разногласий по вопросу определения пределов реализации уголовных законов в 1991 году законодатель попытался выработать общую и наиболее полную формулу действия законов во времени. Эта формула была закреплена в ст.6 основ уголовного законодательства 1991 года, которая гласила: «Преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершившие соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет».
Основы были приняты Верховным Советом СССР 2 июля 1991 года, но фактически в силу так и не вступили. В связи с этим все вопросы относительно действия уголовного закона во времени продолжали регулироваться УК РСФСР 1960 г.
Относительно определения тяжких и особо тяжких преступлений вопрос, как уже указывалось выше, должен решаться исходя из признания их таковыми обоими кодексами. Классификация других категорий преступлений, независимо от того при силе какого закона они были совершены, должна осуществляться, исходя из смысла ст. ст.71, 23 УК РСФСР и ст.15 УК РФ, по новому уголовному законодательству.
К числу улучшающих положение лица, совершившего преступление можно отнести и некоторые нормы, содержащиеся в ст.78 УК РФ 1996 г. Например, п. «а» ч.1 названной статьи на 1 год сокращает сроки давности освобождения от уголовной ответственности в отношении преступлений небольшой тяжести, а пункт же 2 ч.1 ст.48 УК 1960 г. предусматривал 3 летний срок давности при совершении упомянутых преступлений. Однако, одновременно с этим, этот же пункт ст.78 УК РФ не будет иметь обратной силы относительно п.1 ч.1 ст.48 УК РСФСР, содержащий перечень преступлений, по которым срок давности определен в 1 год.
Таким образом, один и тот же пункт ст.78 УК РФ не будет иметь обратной силы для некоторых преступлений и в то же время, будет распространять свое действие на все другие общественноопасные деяния небольшой тяжести, совершенные до 1 января 1997 г.
В отношение преступлений, совершенных до вступления в силу нового Уголовного кодекса продолжает действовать и ч.3 ст.48 УК РСФСР. Согласно этой нормы лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со времени совершения преступления прошло 15 лет.д.анное положение является более благоприятным, так как ч.3 ст.78 УК РФ 1996 г. определяет случаи общего приостановления течения сроков давности (уклонение лица, совершившего преступление от следствия и суда). Вместе с тем в ст.78 УК 1996 г., в отличие от ст.48 УК 1960 г. отсутствует положение о прерывании сроков давности при совершении нового преступления. В этом случае обратную силу приобретает ч.3 ст.78 УК РФ, исходя из которой, сроки давности по каждому преступлению исчисляются самостоятельно.
Некоторые трудности могут возникнуть и при выборе уголовного закона в случаях освобождения от отбывания наказания в связи с истечением сроков давности обвинительного приговора. Проблема заключается в том, что критерием давностных сроков по ст.49 УК РФССР 1960 г. является фактически назначенное наказание, а по ст.83 УК РФ 1996 г. та или иная категория преступления.
Статья 83 УК РФ1996 г., так же, как и ст.78 УК РФ, не знает прерывания давностного срока. Поэтому данное положение действует независимо, по какому УК применен указанный институт. Одновременно с этим по преступлениям, совершенным до 1 января 1997 г., в соответствии со ст.49 УК РСФСР 1960 г., приговор не может быть приведен в исполнение, если со времени его вынесения прошло 15 лет.
Аналогичные сложности возникают и при решении вопроса о сроках погашения судимости. В отношении условно осужденных и в отношении отбывших более мягкий вид наказания, чем лишение свободы старый и новый УК этот вопрос решают одинаково (в первом случае судимость погашается по истечении испытательного срока п.3 ч.1 ст.54 УК 1960 г. и п. «а» ч.3 ст.86 УК РФ 1996 г., а во втором по истечении 1 года после отбытия наказания п.4 ч.1 ст.57 УК РСФСР и п. «б» ч.3 ст.86 УК РФ). Сложности возникают при определении сроков погашения судимости в случае отбытия наказания в виде лишения свободы. Дело в том, что в этом случае, как и в давностных сроках исполнения обвинительного приговора, законодателем предусмотрены различные критерии в УК 1960 г. фактический отбытый срок наказания, а в УК 1996 г. конкретная категория преступления. В целом, этот вопрос должен решаться по той же схеме, что ив случае определения сроков давности исполнения обвинительного приговора путем сопоставления положений о сроках погашения судимости по обоим кодексам. В частности, ст.86 УК РФ 1996 г., в отличие от ч.4 ст.57 УК РСФСР 1960 г., не предусматривает прерывание сроков погашения судимости и поэтому в отношении всех преступлений, совершенных до 1 января 1997 г. указанные сроки следует исчислять самостоятельно по каждому конкретному деянию.
Примером ретроактивности уголовного закона иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, может служить ст.82 УК РФ 1996 г., которая предоставляет правоприменителю отсрочить отбывание наказания беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 14 лет, а не до 3 лет, как это предусматривалось ст.462 УК РСФСР. При этом необходимо отметить, что указанное положение применимо в отношении женщин, совершивших преступления до 1 января 1997 г., а также женщин, отбывающих наказание, за исключением осужденных к лишению свободы на срок свыше 5 лет за тяжкие и особо тяжкие преступления против личности.
К этой же категории благоприятного закона следует отнести и некоторые изменения, касающиеся диспозиции тех или иных составов преступлений. Так, законом иным образом улучшающим положение лица, совершившего преступление, следует считать и закон, устраняющий квалифицирующие признаки конкретных составов преступлений.
В то же время, новые квалифицирующие обстоятельства, введенные в УК РФ 1996 г., не должны применяться в отношении деяний, совершенных при силе УК РСФСР 1960 г. Например, коллегия Верховного Суда РФ в своем определении по делу Симатова и Сигачева, осужденных по п. «в» ч.3 ст.131 УК РФ, указала, что суд первой инстанции необоснованно признал в действиях подсудимых наличие квалифицирующего признака изнасилования «группой лиц по предварительному сговору», так как на момент совершения преступления (май 1996 г) этот квалифицирующий признак законом не предусматривался и поэтому он подлежит исключению .
Исходя из всего вышеизложенного, законом, иным образом, улучшающим положение лица, совершившего преступление, следует считать закон, который:
а) относит преступление к иной категории, снижающей степень его общественной опасности;
б) создает возможность скорейшего по сравнению с УК РСФСР условнодосрочного освобождения от отбывания наказания, снижает сроки давности привлечения к уголовной ответственности, исполнения обвинительного приговора и погашения судимости, определяет иные условия, позволяющие назначить более мягкое наказание;
в) предусматривает новые либо специальные виды освобождения от уголовной ответственности и наказания, в том числе содержащиеся в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ;
г) устраняет квалифицирующие признаки конкретных составов преступлений;
д) устраняет те или иные виды наказаний.
Как уже указывалось выше, ст.10 УК РФ определила сразу два правила реализации уголовноправовых норм: уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица совершившего преступление, имеет обратную силу (правило, по которому реализуется ретроактивное действие уголовного закона во времени). Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом, ухудшающим положение лица, обратной силы не имеет (правило, по которому реализуется ультроактивное действие уголовного закона во времени). Таким образом, содержательная сторона ретроактивности уголовного закона как бы детализируется обратным положением о необратимости более строгого уголовного закона. В этом и раскрывается суть ультроактивного действия уголовного закона. Иными словами, если новый уголовный закон будет являться более строгим по сравнению с ранее действовавшим, то при юридической оценке деяний, совершенных до момента вступления в силу нового закона, следует применять закон прежний, который как бы уже утратил силу, но переживающий свое время вследствие законодательного определения обратимости более благоприятного и необратимости более строгого закона.
Исходя из приведенных выше примеров соотношения УК РСФСР и УК РФ, достаточно легко заметить, что все изложенные принципы действия уголовного закона во времени представляют собой некую единую систему, элементы которой мы изучаем по отдельности для их более глубокого понимания. Именно поэтому ультроактивное действие старого уголовного закона по своей правовой природе представляет собой самостоятельный принцип, а по своему внутреннему содержанию инверсию ретроактивного действия нового закона. В этом смысле система ретроактивного и ультроактивного действия уголовного закона дает на выходе общее правило реализации уголовного закона во времени во всех случаях должен применяться более благоприятный закон .
Устанавливает преступность деяния (объявляет о криминализации этого деяния).
Усиливает наказание, то есть:
а) повышает максимальные или минимальные пределы основного или дополнительного наказания, чем предусмотрено законом прежним либо вводит в санкцию более строгий вид наказания;
б) вводит более строгий вид наказания, чем предусматривался законом прежним;
в) включает дополнительное наказание, оставив неизменным основное;
г) вводит обязательное применение дополнительного наказания вместо необязательного, предусмотренного законом прежним.
Иным образом ухудшает положение лица, совершившего преступление, то есть:
а) относит преступление к иной категории, повышающей степень его общественной опасности;
б) устраняет возможность скорейшего по сравнению с УК РСФСР условнодосрочного освобождения от отбывания наказания, повышает сроки давности привлечения к уголовной ответственности, исполнения обвинительного приговора и погашения судимости, определяет иные условия, позволяющие назначить более строгое наказание;
в) устраняет бывшие… Правообладателем данной работы является Группа Компаний Vip Образование. Копирование, тиражирование, использование текста без согласия Компании запрещено. Приобрести работу Вы можете в офисах учебного центра или дистанционно, перейдя по ссылке Купить готовую работу.
ГЛАВА 2. ПРИНЦИПЫ ДЕЙСТВИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА ВО ВРЕМЕНИ И ИХ РЕАЛИЗАЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ
2.1 Теоретический анализ действия уголовного закона во времени
В российской правовой науке проблема соотношения и взаимодействия времени и права, как правило, рассматривалась только при анализе действия во времени норм права (при этом большое внимание традиционно уделялось анализу обратной силы закона), правового выражения конструкции «сроки» и лишь иногда при анализе видов толкования.
Однако современная наука пришла к выводу, что «источником реальной длительности и реального пространства является человеческая личность, внутреннее движение которой мы и называем временем и в котором мы располагаем все внешние отметины, как референты продолжительности» . И в специальнонаучных исследованиях необходимо учитывать, что «временные отношения должны, видимо, приобретать какуюто специфику от того, в рамках какого уровня организации и движения материи, в рамках каких научных дисциплин они рассматриваются» .
Вместе с тем, поскольку взаимосвязь времени и права практически не подвергалась теоретикоправовому обобщению (хотя отдельные формы проявления связи анализировались в единичных работах), современные теоретикоправовые и отраслевые исследования представляют разные по методологии и назначению подходы к пониманию взаимосвязи времени и права.
Для одних время представляется фактором нормативного регулирования, и «нет такой области правового регулирования общественных отношений, где фактор времени не играл бы существенной, а во многих случаях определяющей роли» . Поэтому делается вывод, что законодатель использует фактор времени так же, как фактор пространства, то есть использует «время в качестве инструмента формирования правоотношений» .
Другие исследователи на основе вывода о том, что пространство и время как формы существования движущейся материи не обладают различными качественными свойствами (физическими, социальными, правовыми и т.п.), поскольку эти свойства «присущи самим системам явлений в зависимости от того, в какой области объективной действительности они сформировались» , формулируют представление о том, что правовая действительность, как особая область социальной жизни общества, развивается и действует в рамках социального пространства и времени» и «правовое пространствовремя часть социального пространствавремени, где осуществляется нормативноправовое воздействие на общественные отношения» .
Есть исследования, где конструируется особая форма времени правовое время, которое понимается как функциональная категория юридической науки, «выражающая возникновение, длительность и завершение правовых действий, процессов, норм, событий и последовательность смены их состояний» . При этом одни авторы, выделяя «юридически значимые свойства правового времени», говорят уже об особой хроносфере (как временной сфере действия права). А другие, анализируя «юридические функции времени в праве» , обосновывают понятие правового времени как фундаментальной и функциональной категории, «отражающей процесс непрерывных изменений юридической жизни, в ходе которого возникают новые и исчезают ранее существовавшие правоотношения, юридические нормы и правовые акты, влияющие на становление и развитие юридической науки и практики» . Есть и такие определения правового времени как «особой функциональной категории юридической науки, выражающей возникновение, длительность и завершение правовых предписаний и отношений, последовательность смены их состояний и обязательность их соблюдения всеми субъектами права» .
Однако хотелось бы обратить внимание, что при анализе форм проявления времени в правовой системе необходимо учитывать следующее. Вопервых, поскольку право представляет собой часть нормативнорегулятивной сферы общества, то теоретикоправовые обобщения тех сторон социальной жизни, которые обусловлены сложными связями между проистеканием времени и отражением этого процесса в жизни, должны быть связаны с необходимостью распознать, проанализировать, классифицировать, с одной стороны, способы подчинения поведения человека времени и, с другой стороны, способы управления временем как необходимые условия упорядочения общественных отношений.
Вовторых, важен факт, что право взаимодействует с различными формами времени (четкие методологические основы реальности различных форм времени достаточно хорошо разработаны как в философских, так и в физических, химических, геологических и социологических исследованиях, базирующихся на классических идеях В.А. Канке ). То есть представления о том, что «в праве исходят из физического (кинетического) понимания времени и его метрических свойств (час, сутки, год) применительно к макромиру» , справедливо только для тех ситуаций, когда темпоральные параметры поведения субъектов права задаются формально определенными (прежде всего календарными) показателями. Но если для этого используются оценочные показатели (понятия), то имеется в виду социальное время, которое, конечно же, может быть приведено к его метрическим свойствам, однако вовсе не с ними связываются в этом случае юридические последствия, да и величины его измерения другие.
Однако ни философскологических, ни методологических оснований выделять правовое время как самостоятельную форму права не имеется. Когда в юридических исследованиях отдельных элементов правовой системы говорят о правовом времени, то не ставят своей задачей показать, чем же это специфическое время отличается от физического или космического времени, и подменяют обсуждение проблем времени на этом специальнонаучном (правовом) уровне обсуждением отдельных аспектов временных отношений и механизмов функционирования правовой системы по времени (часы, ритмы) . Однако при этом забывают, что выделение форм времени основывается на постулате, что размерные величины изменения времени в различных формах различны, а к чертам формы времени относят лишь такие характеристики, которые выражают специфику явлений. То есть, выделяя новую форму времени, необходимо, описывая ее, раскрыть присущие ей сущностные параметры и измерения. Однако в этих… Правообладателем данной работы является Группа Компаний Vip Образование. Копирование, тиражирование, использование текста без согласия Компании запрещено. Приобрести работу Вы можете в офисах учебного центра или дистанционно, перейдя по ссылке Купить готовую работу.
|
